Нынче два года, как я увидела своего дорогого вживую второй раз. Первый был в октябре, во втором классе, и он меня не запомнил, конечно. А вот два года назад это было просто невозможно, но здорово.

Я опоздала, увидев, что Иван ушёл из храма, прижав мобилку - это было сразу ясно, что мой приехал и паркуется. Народа на Преображенскую службу набивается всё же хорошо - двунадесятый праздник, всё-таки. И пока я выбиралась к выходу, Царские Врата распахнулись за моей спиной, и, ясное дело, иерей, выходя на амвон, спровоцировал людей встать так, чтоб линия опустела от амвона до порога притвора - на пороге-то я и замерла. Нет, потом, конечно, я сделала инстинктивно ещё пару-тройку шагов по прямой, навстречу. А он шёл себе спокойно и ровно, полностью в образе и с королевской лилией в руке - и молча протянул её мне. Прошёл рядом со мной в храм, поближе к аналою с праздничной иконой, и даже бровью не повёл - похоже, он понял, что иерей с амвона нашу встречу видел. Для меня-то окружающий мир перестал существовать, просто потому, что в нём уже нечему происходить, и даже показалось, что 17 лет и не было вообще. Стою себе, слушаю праздничное пение и иногда вижу боковым зрением, как дорогой поправляет иногда гриву - понятное дело, людям завидно и любопытно, их внимание паутиной на голову падает, неприятной такой. А потом мы просто молча уехали.

Нет, ну, конечно, на вечёрке на базе до полуночи мы пробыли, всё как надо, ужин, шашлыки, караоке и танцы - куда без этого? Цивильные разговоры, ухаживания в норме, пару раз в танго упали - но это от того, что он был хромой тем летом, даже с тростью ходил. А вот кабы кто знал, какие звёзды на небе на Преображение... да о чём это я, никто тут не знает, какие...
И он пел. Куда там вашему Кавамуре, хотя и из его репертуара отжарить мог не напрягаясь. И сделал так пару раз за вечер, всем лиханьки стало вокруг.


И не поздравляю с двунадесятым праздником посему местных. Чудеса случаются. Но не сами. И не просто так.


И как же здорово, что мы оба живы и празднуем это вместе... Он и без голоса ничем не хуже себя, тогдашнего.